В российский прокат, пусть и ограниченным тиражом, выходит главная работа Рустама Хамдамова «Мешок без дна», ставшая настоящим открытием для всех, кто хоть как-то следил за жизнью 39-го Московского Международного кинофестиваля.
Сам фильм можно было смело отнести к чему-то непознанному, тайному и трудно раскрываемому после первого просмотра. Это не традиционный ребус, составленный пытливым умом и воображением автора, перед зрителем настоящая роскошь – самый большой драгоценный камень в мире, который хранят в мешке – мешке без дна.
Об истории в фильме трудно рассказывать, трудно передать то, что происходит – поскольку показать словами, описать простыми словами, происходящее на экране невозможно. Хотя бы по той причине, что основной картины стали элементы рассказа Рюноскэ Акутагавы «В чаще», угадать которые, прочувствовать сходство между двумя произведениями настолько сложно, что подобное исследование вполне могло стать подспорьем для дипломной работы киноведа, обучающегося во ВГИКе.
У картины нет слабых сторон, она, если хотите, прорыв в кинематографе как искусстве, которым недавно называли возвращение на экран кино немого – всеми известный «Артист». Только там читалась сюжетная нить, было представление о начале и конце работы, в «Мешке без дна» такого просто нет, каждая отдельная сцена больше работает на себя, чем на фильм в целом, это всё напоминает посещение картинной галереи одного автора, когда посетитель странствует между шедеврами, восхищаясь каждым, но с трудом представляя взаимосвязь между полотнами в целом.
«Мешок без дна», довольно тепло встреченный критиками, — большая редкость на Московских Международных кинофестивалях. Авторское кино, неожиданные взгляды на проблемы – нет, этого довольно много, но вот шедевров, которые буквально смотришь с открытым ртом найти сложно. Сложно не проникнуться к потрясающей даже не игре, а жизни на экране Светланы Немоляевой – фрейлины, рассказчицы – столпе работы Хамдамова. Важно не само действие на экране, а постановочный элементы и их врастание в действительность – это и операторская работа Петра Духовского и Тима Лобова, и потрясающий свет – местами дерзкий, выбивающий из равновесия, пугающий непосредственностью. Это всё могло быть заточено под театральную постановку, но во время просмотра фильма не появляется об этом мысли – что ещё раз превозносит творение режиссёра.
Почему шедевр выходит в ограниченный прокат? Почему в залах не будет столько людей, сколько их было на самом фестивале, когда главный зал мультиплекса «Октябрь» буквально ломился от желаемых попасть на премьеру? Вы когда-нибудь видели, чтобы ломились на выставки ради картин? Нет, не в первые дни, когда есть сарафан, есть новостные выпуски по телевидению и реклама в Интернете. Человеку свойственно забывать, оставлять в пошлом свои эмоции. У картины была большая кинофестивальная жизнь, она смогла войти в историю, но потерялась среди будничного равноправия жизни. Когда человек отмечает день рождения – к нему приходят гости, но уже после пришествия дня о нём могут и не вспомнить. Такая же история с «Мешком без дна» — сумевшие рискнуть и пойти в кинотеатр точно не останутся равнодушными, какие бы жанры не предпочитали, а те, кто не слышал – так и не услышит никогда. Оно прошло, оно было неправдой. Пик режиссёрской карьеры Рустама Хамдамова и его «Мешок без дна» в кинотеатрах с 18 января.